Nature о неравенстве в науке: лучшие забирают все

Вопрос неравного распределения доходов в мире стал одной из самых острых тем последних лет как в академическом сообществе, так и среди тех, кто далек от социальных наук — достаточно вспомнить бестселлер Пикетти, разошедшийся огромными тиражами по всему миру, или протесты “Occupy Wall Street”. Результаты исследования, опубликованного в журнале Nature, свидетельствуют о том, что усиливающее неравенство доходов типично не только для финансистов или топ-менеджеров: неравенство усиливается и в науке.

Несмотря на серьезные проблемы с доступностью данных по зарплатам ученых, исследователи утверждают, что последние несколько десятков лет разница в оплате труда между 1% самых успешных ученых и остальными значительно возросла.

Для измерения неравенства обычно используется коэффициент Джини: значение, равное 0 означает, что все исследуемые индивиды зарабатывают одинаково, 1 — что все доходы находятся в руках одного человека. Авторы книги “How Economics Shape Science”, вышедшей в 2012 году, демонстрируют, что с 1973 до 2006 года коэффициент Джини среди научных работников американских университетов вырос более чем в два раза. За то же время этот показатель для населения в целом вырос лишь на 35%. Отчасти такую значительную разницу можно объяснить тем, что исторически оплата труда в науке была значительно более равномерной, чем в экономике в целом: даже в 2006 году, после двукратного роста, коэффициент Джини для исследователей колебался от 0,14 до 0,25 в зависимости от исследовательской сферы, в то время как показатель для США в целом равнялся 0,47. Тем не менее, значительный рост свидетельствует о том, что неравное распределение доходов становится характерно и для науки. Так, например, в университете Калифорнии 29 исследователей, работающих в медицинских лабораториях, получают более чем по миллиону долларов в год каждый. Вместе с тем, большинство постдоков довольствуется меньшими примерно в двадцать раз суммами (их средняя зарплата — около 50,000 долларов в год).

«Сегодня исследования очень дороги и рискованны», - объясняет Nature Донна Гинтер, специализирующаяся на экономике труда. «Для того, чтобы минимизировать риски, университеты нанимают тех, кто уже продемонстрировал, что является победителем». Поскольку заинтересованность университетов в самых успешных ученых растет, растут и их зарплаты — конкуренция за самых продуктивных исследователей, способных повлиять на продвижение университетов в мировых рейтингах или получение грантов, становится по-настоящему острой. Это объясняет и тот факт, что неравенство является наиболее заметным в естественных науках — именно в эти области университеты сегодня вкладывают наиболее значительны средства.

Аналогичная ситуация характерна и для Великобритании, где неравенство доходов среди ученых росло начиная с 1990-х годов. Бен Мартин, исследователь из университета Сассекса, утверждает, что несколько десятилетий назад зарплата, которую получали лучшие профессора, примерно в два раза превышала минимальную, установленную профсоюзами и работодателями. Сегодня зарплата лучшего и «обычного» профессора различается в семь раз. Рост зарплат может быть связан с тем, как распределяются деньги на исследования в Великобритании: примерно раз в пять лет правительство оценивает исследовательскую активность университетов, распределяя государственное финансирование. Оценка, а значит и полученные средства, зависит от цитируемости исследователей, работающих в университете. Иногда образовательные учреждения даже нанимают исследователей непосредственно перед правительственной проверкой — это позволяет получить необходимое финансирование.

Рост неравенства заметен и в развивающихся странах: например, Китай привлекает ведущих мировых исследователей огромными зарплатами для продвижения собственных университетов в рейтингах, в то время как местные профессора, особенно в региональных университетах, получают весьма скромные зарплаты.

Влияние растущего неравенство на науку неоднозначно: с одной стороны, это стимулирует исследователей усерднее работать, способствует академической мобильности. Вместе с тем, низкие зарплаты у большинства исследователей могут отпугнуть студентов от того, чтобы становится учеными. 60% научных работников, опрошенных Nature, утверждают, что сегодня перспективы у молодых исследователей хуже, чем несколько десятилетий назад.

Впрочем, как утверждает Гэри Макдоуэл, глава организации Future of Research, рост неравенства в науке значительно сдерживается тем, что большая часть исследователей не столько высоко ценит рост заработной платы: выбирая академическую карьеру, ученые обычно знают, что будут получать меньше, чем их коллеги в бизнесе. Именно поэтому ученые не всегда выбирают университет или лабораторию с самой высокой зарплатой — факторы, связанные с возможность продуктивных исследований, наличием сильных студентов и интересных коллег зачастую являются решающими.